Жить – интересно!
Алексей Клочковский
Известный читающей интернет-аудитории автор предстаёт в новых ипостасях – как талантливый журналист, художник и музыкант. Полный юмора, ...
Контркультура: понятие, происхождение, внешняя атрибутика и философские основы мировоззрения
Исследователи феномена контркультуры считают его одним из наиболее ярких направлений, развившихся в русле леворадикального студенческого движения в США в конце 60-х годов. Это был период его подъема, период поиска новых ценностей, новых идеалов. Как пишет Э.Я.Баталов, "при всей сложности и противоречивости этого небольшого отрезка американской истории он был отмечен вдохновенными поисками новых моральных ценностей и социальных идеалов, новыми утопическими экспериментами, формированием новых типов массового сознания, происходящим на фоне общего экономического подъема и активной деятельности либералов по реализации программ “государства благоденствия”". Западные теоретики молодежного движения, такие, как Ч.Рейч, Т. Роззак, О.Н.Браун, П.Гудмен, Г.Маркузе и др., утверждают, что к новой, "нерепрессивной цивилизации" способна привести не политическая, не социальная, а духовная революция, революция сознания, революция переоценки ценностей – культурная революция.
Феномен контркультуры неоднороден, этим термином сегодня обозначается вся совокупность молодежных субкультур – не только контркультурных, но и антикультурных, не только леворадикального, но и праворадикального толка – вплоть до криминальных группировок, склоняющихся к расистским, шовинистическим, профашистским идеологиям. Теперь сюда относят не только йиппи и хиппи, но и панков, металлистов, рокеров, скинхедов – но это уже не "дети технократов", о которых писал Роззак, это в своем большинстве молодежь из неблагополучных семей, дети пригородов, жаждущие социального реванша, "мстящие обществу за свою обездоленность" (так метко охарактеризовала К.Мяло аналогичные группировки молодежи в России).
Роззак же писал и поддерживал именно леворадикальное течение молодежного движения протеста, именно его этический радикализм, направленный на трансформацию целей и ценностей как потребительского общества, так и техногенной цивилизации в целом. В данной работе западная контркультура в основном рассматривается на примере леворадикальных молодежных движений в
США 60–80-х годов.
Причина, которая привлекает внимание современных философов и культурологов к контркультуре и сегодня, состоит, в частности, в том, что ценности и идеалы, рожденные на гребне антиимпериалистических выступлений 60-х годов, не растворились в общественном сознании последующих десятилетий. Сами молодежные движения пошли на убыль, однако жизненные ориентации и нравственные искания, возникшие в ходе борьбы с истеблишментом, не исчезли. Они вошли в плоть и кровь современного западного общества.
Термин "контркультура", как уже говорилось ранее, был введен в философский лексикон Теодором Роззаком, который в своей книге "Создание контркультуры", вышедшей в 1969 г., оперативно переведенной на многие европейские языки и имевшей огромный успех, определил контркультуру как тип протестующего мироощущения, "состояния", характерного в конце 60-х годов для "детей технократов", т.е. для привилегированного студенчества и интеллигенции21. Однако это определение не полностью раскрывает значение термина "контркультура" и содержание самого этого социокультурного феномена, который оказался весьма сложным, о чем свидетельствуют те споры и дискуссии, которые ведутся вокруг этого понятия вот уже несколько десятилетий.
В отечественной литературе дана оценка сущности и значения контркультуры как особого феномена, возникшего в русле леворадикального движения молодежи на Западе. Контркультура рассматривается как сложное, противоречивое социокультурное явление, охватывающее "не только идеологизированные и стихийно-непосредственные формы критического, оппозиционного сознания, но и сферу практических взаимодействий, культурных установлений, художественного творчества"
Если же иметь в виду тот смысл, который раскрывается в концепциях контркультуры Т. Роззака, можно утверждать, что понятие
"культура" в термине "контркультура" скорее означает "техногенная цивилизация". Следовательно, и переводить на русский язык сам термин "контркультура", возможно, было бы правильнее как
"контрцивилизация", либо как "антитехногенная культура", либо, например, как "культура-контр", "культура протеста" и т.д.
Мы придерживаемся именно такого понимания контркультуры – как сложного, противоречивого социокультурного феномена, т.е. некоей совокупности взглядов, идей, установок и ценностей, направленных против господствующей культуры, против техногенной цивилизации, и соответствующих этим взглядам социальных выступлений.
Контркультура возникла в США в период относительно стабильного экономического развития. На фоне такого устойчивого экономического процветания стали особенно отчетливо проявляться противоречия в сфере духовной жизни американского общества. Очень важно здесь подчеркнуть, что феномен контркультуры как протест леворадикального характера был вызван неэкономическими причинами. М.И.Новинская указывала в те годы на иные предпосылки кризиса 60-х годов: "Предпосылкой социально-политических кризисов 60-х годов явилась не та или иная преходящая экономическая конъюнктура, но возрастающая нетерпимость масс к институтам и нормам современного капиталистического общества"
Именно эти кризисные процессы нашли отражение и осмысление в сознании студенчества и части молодой интеллигенции, громко заявили о себе в культуре, искусстве, эстетике.
Контркультура родилась в конце 60-х годов, когда, как отмечают Ю.Н.Давыдов и И.Б.Роднянская, движение "новых левых" достигло своего пика и "неожиданно обнаружило себя в безвыходном тупике и начало быстро распадаться"24. Контркультурное движение объединило тогда многих разочаровавшихся в экстремистской идеологии и практике "новых левых", охватив также сторонников идей "внутренней революции", "революции сознания", "революции чувств" с помощью магии, оккультизма, йоги и т.д. Контркультура впитала в себя многие идеи, цели и ценности
"битников", "новых левых" и др.
Американский исследователь Д.Хейден, говоря о причинах, приведших к появлению данного феномена, и стремясь более четко очертить его контуры, противопоставляет процесс становления контркультуры движению молодых рабочих. Контркультура возникла, пишет он, в результате разочарования значительной части молодежи в ценностях западной культуры, в
"американском образе жизни", в научно-техническом прогрессе вообще, который, как оказалось, "не означает прогресса общества в целом". При этом, если движение молодых рабочих показывает, что индустриальный прогресс не всем гражданам обеспечил материальное процветание, то контркультура выявила, что даже если материальное процветание кому-то и обеспечено, то "это общество не гарантирует духовного процветания", оно не дает своим гражданам ни нравственных ориентиров, ни смысла жизни
Иными словами, контркультурный протест указывает на отличие традиционных проблем уровня жизни от новых проблем
"качества жизни".
Отсутствие идеалов, четких идейно-политических ориентиров нередко порождает духовное смятение у людей, побуждает отталкиваться от всякого рационализма, порой приводит к "бегству в иррациональное", к мистицизму, оккультизму, к проповеди погружения в собственный внутренний мир, в непосредственное чувственное переживание (возможно, даже с помощью наркотиков), чтобы освободиться "от непосильного груза размышлений", подчеркивал Г.Г.Дилигенский
Необходимо особо отметить, что в начале формирования контркультуры ее социальной базой была молодежь, студенчество из элитных университетов, научная и творческая интеллигенция – так формировался "новый класс носителей культуры протеста", то есть центр протеста перемещался от рабочего класса к привилегированным слоям общества
Впоследствии к субкультурам хиппи и йиппи, модов и тэдов постепенно примыкают субкультуры панков и рокеров, гаммлеров и диггеров, скинхэдов и т.д., – но это молодежь уже иных социальных слоев общества – молодежь пригородов, трущоб, из малообеспеченных, неблагополучных семей, молодежь с иной системой ценностей, иными, порой диаметрально противоположными целями, но по внешней атрибутике и методам борьбы с истеблишментом также относящаяся к молодежным субкультурам, объединенным одним общим термином "контркультура".
В русле контркультурного движения молодежь выражает свой протест и сопротивление устоявшимся нормам морали, стереотипам и ценностям старших поколений, нарушает все запреты, утверждает культ вседозволенности, вырабатывая свои экстравагантные поведенческие "коды", "коды" в стиле жизни, в языке, манере держаться, в одежде, прическах и т.д., цель которых в том, чтобы как можно резче отличаться от взрослых и как можно сильнее их эпатировать, возмущать, вызывать моральную панику... (и заставлять думать, пытаться понять!).
В этом отношении особо отличаются, например, панки, субкультура которых возникла в 70-е годы в Великобритании из среды молодых безработных и рабочей молодежи. Носители этой субкультуры вызывали особое негодование общественности этой чопорной страны демонстративным нарушением всех возможных правил. Эта субкультура была тесно связана с новым тогда музыкальным течением "панк-рок". Нарочито вызывающее обличие панков, крайний радикализм панк-моды – надетое на них тряпье, мусорные мешки, булавки, туалетные цепочки и т.д. – использовались ими как элементы самопародийного и шокирующего имиджа: "Невероятные прически, волосы, окрашенные в разнообразнейшие цвета и выстриженные в самых неожиданных местах, составляли непременную часть индивидуального дизайна любого панка"29. Панки протестовали против всего – против семьи и работы, против образования и религии – против любого института, поддерживающего статус-кво. Они подавали себя в качестве "дегенератов" как символ "широко освещаемого ими упадка Британии"
К движению хиппи, ядру контркультуры, социология молодежи относит широкий круг богемных и студенческих субкультур. Основной состав хиппи, по мнению социологов, – это молодежь, оставившая вузы, занявшаяся поисками "исхода" из технократического, "материалистического" общества на самых разных путях, в том числе и на путях увлечения наркотиками, религиозным мистицизмом, особенно восточными религиями.
Мировоззренческие принципы, как и внешняя атрибутика хиппи, были во многом заимствованы у битников (молодежных субкультур 50-х годов), в свою очередь испытавших глубокое влияние дзен-буддизма и религиозного мистицизма.
Молодежной контркультуре 60-х годов, как и битникам, оказались духовно близкими, созвучными нигилизм и нонконформизм древних восточных учений, идеи "семи мудрецов из бамбуковой рощи". Свой протест против государственной идеологии конфуцианства буддийские монахи много веков тому назад выражали так: они небрежно одевались, распускали волосы, демонстрировали равнодушие к повседневным делам, почестям, богатству. Очевидно, что современный контркультурный "код" в одежде и прическах сформировался под влиянием очень древних религиозных традиций протеста.
А сам дзен-буддизм оказался вполне готовой религиозной формой для контркультурной молодежи, отвергавшей как истеблишмент, так и христианскую церковь как его "прислужницу". Носители молодежной контркультуры Запада охотно солидаризировались с учением дзен-буддизма, взяв в основу своего мировоззрения многие основополагающие его идеи, такие, как приоритет интересов личности перед интересами общества, приоритет иррациональных, духовных начал в человеке, гармоничное общество как результат деятельности гармоничной личности. Отсюда же взяты и принципы "все малое – прекрасно", "у-вей" (недеяние –
"недеяние зла"), жить и действовать "здесь и сейчас", "рай немедленно!" и другие.
Кроме того, восточные религии привлекали молодежь, в частности хиппи, тем, что учили терпению, гармонии разума, духа и тела, самодисциплине, умению уважать все живое, а сеансы медитации помогали освобождаться от душевных страданий. В восточной традиции человеческая активность часто направлена не вовне, а внутрь, на самоконтроль, самовоспитание. На основе этой эзотерической практики в коммунах хиппи стремились создать новую неортодоксальную духовную традицию.
Анализируя основные концепции контркультуры, изложенные в работах Т. Роззака – антисайентизм, антитехницизм, экологический персонализм, – нетрудно обнаружить также и влияние идей Франкфуртской школы, идей Т.Адорно и М.Хоркхаймера,
Т.Маркузе, Э.Фромма, "новых левых". В то же время Т. Роззак неоднократно подчеркивает, какое большое влияние на его философию оказали идеи Ж.Ж.Руссо и М.Ганди, Ф.Ницше и З.Фрейда, Э.Мунье и Ж.-П.Сартра, Л.Толстого и Н.А.Бердяева, П.А.Кропоткина и А.П.Чехова. (Роззак считает, например, что в пьесе "Вишневый сад" Чехов очень тонко изображает "гибель духа" под колесами надвигающегося капитализма.)
Идеи Роззака очень популярны и сегодня. Причин этой популярности много. Прежде всего, следует отметить, что философия Т. Роззака развивалась в русле общечеловеческих духовных традиций, именно поэтому она близка и понятна многим. При этом его философия – не сухая академическая теория, это популярная философская публицистика, в которой весь материал взят прямо из жизни. Она дает людям свои ориентиры, хотя порой и в метафизическом и утопическом виде. Многие его установки, положения привлекательны и доступны. Он не пользуется академической терминологией, его образный, живой язык понятен и молодым, и пожилым. Именно поэтому на его идеи – пишет ли он о рождении "нового этоса", способного трансформировать всю структуру современного общества, или о новой системе образования, основанной на диалогических принципах Сократа, – так чутко реагирует общественное сознание во многих странах.
Его работы, как и теории контркультуры в целом, вобравшие в себя передовые идеи мыслителей прошлого и настоящего, отразившие духовные искания молодежи и интеллигенции Запада в последние десятилетия ХХ века, оказали глубокое влияние на искусство и литературу, на творчество писателей и художников, на все духовное сознание индустриального общества, способствуя формированию нового гуманистически ориентированного менталитета.
Контркультура выступила как одна из форм диалога мировых культур и цивилизаций – западной и восточной. Именно в ее рамках произошла реабилитация восточного опыта и восточных способов жизнеустроения, направленных не на преобразование окружающего мира человеком, а на слияние с ним. Контркультура развенчала
"Прометеев миф" Запада и вытекающее из него технократическипотребительское отношение к природе и человеку.
Стало быть, вполне оправдана роззаковская концепция бережного отношения к различным культурным корням. На Земле существует множество наций и народов с уникальным культурным и этическим опытом, каждая из них способна придать истории неповторимый облик. Эта плюралистическая парадигма утверждается сегодня в науке гуманитарными направлениями: этносоциологией, философской антропологией, герменевтикой. В противоположность линейному пониманию общественной эволюции и гегемонистическим установкам вытеснения традиционного, "отсталого" – передовым, эти направления отстаивают принцип неиерархичности типов человеческого бытия вообще.
Мировоззрение студенчества, молодых интеллектуалов 50-60х годов сформировалось также и под влиянием философии экзистенциализма, исповедовавшего идеи "трагического стоицизма", уготованного человеку в современном обществе. Экзистенциализм обосновывал необходимость жить нравственно, сохранять человеческое достоинство и благородство вопреки жестоким законам современного общества, в котором, по их мнению, господствующий склад ума, господствующие цели и ценности глубоко безнравственны.
Воспринимая многие идеи экзистенциализма, контркультура в то же время заявляет свое решительное несогласие с философией "трагического стоицизма"; считая человека самым драгоценным творением природы, она утверждает, что только любовь сделает человека счастливым, человек должен быть счастлив
"здесь и теперь", "рай немедленно!". А если общество неспособно сделать его счастливым – долой такое общество! В этом и заключается смысл "Великого отказа" контркультуры, смысл его радикального отрицания.
В сфере культуры, искусства Запада контркультура, с одной стороны, обрела наиболее зрелые формы, сформулировав свою эстетику и соответствующую ей художественную практику – авангард. С другой стороны, контркультурный авангард проник всюду, он отразился и в моде, и в живописи, и в музыке, в дизайне интерьеров и компьютеров. В то же время многие прогрессивные идеи контркультуры послужили методологической, философской основой ряда гуманистических теорий, теоретической основой социальных экспериментов в русле "альтернативных" движений, явились импульсом для создания партий "зеленых" в целом ряде стран мира.
Ослабление накала леворадикального бунта отнюдь не означало, что годы напряженной борьбы с буржуазным истеблишментом и культурой не привели ни к каким практическим и художественным результатам, что капиталистическая система одержала полную победу над антиимпериалистическим протестом. Как справедливо писали в этой связи исследователи этого феномена В.Лазарев и О.Туганова, то, "что несла в себе контркультура предыдущего десятилетия, не промчалось, "как вешние воды", не рассеялось, не выветрилось. Оно продолжает жить и сегодня. Оно в наиболее сильных своих проявлениях вошло в эстетику более широкого времени, перешагнуло границы своего десятилетия, впечатлилось в социальное сознание и продолжает жить непосредственно или претерпев множество метаморфоз в книгах, музыке, на сцене, в представлениях об образе жизни нынешнего дня"
В чем же причина такой живучести и привлекательности идей контркультуры? Почему и сегодня, спустя десятилетия, они продолжают оказывать влияние на выбор жизненных ориентиров молодежи и широких слоев населения?
Ответить на эти вопросы непросто, потому что очень непрост сам социокультурный феномен, называемый контркультурой. И тем не менее хотелось бы отметить любопытный, на наш взгляд, момент: если исследователи и критики многие годы сосредоточивали свое внимание на его противоречивости, негативных сторонах и проявлениях контркультуры, то сознание широких масс, отбрасывая ее эпатирующие черты, адекватно воспринимало то позитивное, что содержалось в контркультуре – ее критику военно-промышленного комплекса и потребительского общества с его культом доллара, ее призывы к гуманизму во взаимоотношениях между людьми, в отношении к природе, к человеку.
Отношение к контркультуре со стороны исследователей также не всегда было однозначным. Многие годы со времени ее возникновения в конце 60-х оно было преимущественно негативным, нетерпимым и очень постепенно стало меняться до признания ее исторической значимости.
Западные и отечественные исследователи подходили к анализу контркультуры с разных позиций. Однако в одном они были единодушны – одинаково признавалась идейно-философская сложность, многоплановость явления, его противоречивость, контрастность и по содержанию, и по ценностным ориентациям и установкам.
Молодежь подвергала критическому пересмотру все "ценности отцов": в прошлом и настоящем, ценности власти, культуры, образа жизни – за то, что общество терпит и мирится с несправедливостью и бесчеловечностью, ложью и жестокостью. В погоне за материальными благами, за совершенствованием техники, управления производством, в погоне за бесконечными инновациями полностью потеряли свою значимость такие вещи, как человеческое счастье, чуткость, индивидуальная свобода, духовная близость в отношениях между людьми. Более чуткие аналитики понимали, что это не просто "конфликт поколений", (хотя и этот элемент имеет место), что бунт молодежи скрывает более глубинные противоречия, что значительная часть молодой интеллигенции отчуждается от господствующей в США системы ценностей
В своем "Великом отказе" бунтующая молодежь отвергала и
"святая святых" капитализма – его Протестантскую этику труда, в соответствии с которой цель и смысл жизни человека заключались в тяжком, самоотверженном труде ("с отложенным вознаграждением") ради накопления материального богатства. Молодежь же искала иные смыслы и цели жизни, иные ценностные ориентиры. Конечно, у тех, кто критиковал контркультуру, были и веские основания. Будучи противоречивым, амбивалентным явлением, она содержала и деструктивный, саморазрушительный элемент – это и увлечение наркотиками, и "сексуальная революция", и "искейпизм" – отход от общества на основе принципа: "Не хочу участвовать в этом буржуазном свинстве!". Она отвергала и ряд позитивных ценностей, которые веками вырабатывались человечеством и служили "скрепой" человеческого общества. Но таким способом – возмущая и шокируя общество, контркультура многих заставляла задуматься над теми важными вещами, о которых говорила молодежь, к чему она призывала.
Свойственный американской контркультуре мощный пафос социального критицизма отнюдь не случаен, он имеет глубокие корни в социально-культурной жизни США. Как пишет В.П.Гладков, с самого рождения американского общества в нем присутствовал значительный критический потенциал, – ведь само американское общество создавалось как протест, отказ от ценностей традиционного общества Старого света, как его альтернатива: "Пафос социального критицизма, стимулировавший поиски альтернативных
моделей общества, пронизывает всю историю Америки, и нынешний этап поиска альтернативных ценностей представляет собой развитие исторической традиции, зародившейся еще на самых ранних этапах становления Соединенных Штатов"
Контркультура Америки продолжает эту историческую традицию, однако она имеет и свои особенности – смысл ее глубже и значительнее, чем протест против социальной несправедливости в стране. Сегодня она отражает острейшие общечеловеческие, общецивилизационные глобальные проблемы и противоречия, выводя нас к предельным вопросам бытия человека в мире, к глубинным вопросам смысла жизни, к новому уровню понимания человеком самого себя и своего отношения к его окружающему миру.
Контркультурные ценности проходят "апробацию" в коммунах, общинах, "альтернативных" движениях. Американский социолог Б.Заблоцки, изучавший жизнь контркультурных коммун и писавший о "коммунитарном взрыве", считает, что причиной объединения молодежи и вообще людей в коммуны и общины была неудовлетворенность существующим обществом, господствующими в нем ценностями, ориентирующими на индивидуализм и карьеризм, "бюрократическим" стилем социальной жизни, невозможностью реализовать свое Я, разрушением традиционных семейных уз и ощущением одиночества; кризис городов и урбанистической культуры; усложнение жизни, проявляющееся в ускорении ее темпа, усиление стрессовых ситуаций, порождающее стремление отыскать какой-то анклав, сбросить напряжение
Коммуны – "это маленький мир друзей, где каждый может петь свою песню. Именно этого жаждут сегодня люди. Именно в таких группах они начинают чувствовать себя личностями. Они жаждут признания и самоутверждения "здесь и теперь", не дожидаясь "успеха политического движения" или "приговора истории". "Товарищество, дружеское общение – их суть"
Люди, объединенные в коммунитарное, экологическое и антивоенное движение, движение гражданских инициатив, участники коммун, общин хотят создать более справедливое общество, стремятся распространить на все общество семейные, родственные отношения, отношения любви, взаимной помощи, поддержки, взаимовыручки – как это делается, например, в так называемых кибуцах (Израиль). В противовес погоне за материальными благами они призывают к преобразованию общества в первую очередь путем морального самосовершенствования и развития гармонических взаимоотношений между людьми.
В 60-70-е годы Роззак, как Пол Гудман и другие теоретики контркультуры, призывал молодежь, страдающую, часто трагически порвавшую с семьей, вузом, привычным образом жизни, не сидеть, сложа руки, а создавать вместе с близкими им по духу людьми новую культуру – контркультуру, альтернативную современной, основанную на иных, гуманистических началах, создавать коммуны, устанавливать новый стиль жизни, новые отношения между людьми: вместо вражды и агрессивности – взаимопомощь, взаимовыручку, взаимоподдержку, вырабатывая новые нормы отношений, новые ценности, формируя таким образом гражданское общество.
В последующие годы аналитики подтверждают продуктивность пропаганды идей создания коммун теоретиками контркультуры. Так, М.Новинская, изучавшая американское общество, в частности жизнь американского студенчества, пишет, что коммунитаризм, вероятно, вообще может стать одним из "магистральных направлений процесса формирования и развития американской политической культуры"
Профессор философии МГУ А.Ф.Зотов, например, убежден, что этот процесс, вероятно, будет всеобщим: в будущем обществе, которое он называет "антропозой", встанут задачи новой самоорганизации человеческого общества – "общество как бы вновь вытеснится сообществами, город – деревней, индивидуализм – коммунитаризмом"37.
А.Этциони, главный теоретик коммунитаризма, сегодня сам возглавил коммунитарное движение интеллигенции США. В своей книге "Дух коммуны" он также высказывает убеждение, что через посредство "коммьюнити" – коммун и общин – рядовые американцы успешно вовлекаются в процесс формирования гражданского общества в США. Он подчеркивает, что в коммунах "путем консенсуса" преодолевается как эгоизм индивидуализма, так и подавление личности коллективизмом, а нынешние коммунитарии, как и их предшественники 60-х годов, твердо убеждены, что перестройка личности есть основа перестройки общества
В статье "Политические процессы и моральные побуждения", опубликованной в журнале "Вопросы философии", (1995), Этциони особо подчеркивает значение таких "экзотических" коммун, в которых объединяются рабочие и менеджеры: здесь создается "дух сотрудничества при решении производственных задач". Он убежден, что такие коммуны – "основа неоклассической парадигмы экономики", "новое социальное поведение на основе консенсуса"
С такими же несколько неожиданными идеями в поддержку движения коммунитаризма выступает и известный философэкономист Ф.Фукуяма. В книге "Trust" (Доверие) он подчеркивает, что высокий уровень доверия в межличностных отношениях сообщества – это его цементирующее начало и главный фактор его успешного развития. И если Америка и дальше хочет быть эффективной в глобальном состязании экономик, то ей следует больше опираться на сообщества "малых форм", больше создавать "капиталистические коммуны" (!), потому что доверие между людьми лучше всего проявляется именно в малом сообществе, в коммуне, а не в гигантских корпорациях, где человек превращается в цифру, и его личные качества мало что значат
Таким образом, мы видим, что цели, которые выдвигала контркультура, а именно: формирование нового стиля жизни, новых ценностей, нового типа личности, утверждение доверия и терпимости в межличностных отношениях, духовных, эмоциональных контактов в отношениях между людьми, психологического комфорта вместо вражды и отчужденности, гармонического отношения с природой, мира без войн, – все это стало целями "альтернативных" движений.
В "альтернативных" движениях эти новые ценности и идеалы как бы проходят проверку "на прочность", а наиболее перспективные из них "становятся частью существующего в стране идейнополитического дискурса и оказывают влияние на ее развитие и изменение"41. Таким образом, "альтернативные" движения являются серьезным институтом воздействия на государство, на власть критически настроенных слоев населения в странах Запада.
Контркультурное движение отказалось от традиционных методов социально-политической борьбы. Ее методы символичны: это язык контрвласти, язык солидарности со всеми неблагополучными, с изгоями индустриальной цивилизации. Контркультурная
молодежь манипулирует лишь своей внешностью, дико раскрашивает и по-особому выстригает волосы, надевает рваные джинсы и куртки в заплатках, но заплата – знак солидарности с нищими, неимущими. Она украшает себя всевозможными цепями, но цепь – символ порабощенности человека в современном обществе. А булавка в мочке уха подростка, а лезвие бритвы как украшение на хрупкой шее девушки – это все символы боли, отчаяния. Как уже говорилось, это особые коды, по которым они узнают друг друга и которые выражают их философию – философию протеста и "Великого отказа" (“Great Refusal”, H.Marcuze).
Бурю негодования и насмешек вызывало в свое время заявление Роззака о том, что контркультурная молодежь противопоставляет танкам военно-промышленного комплекса (ВПК)... улыбку. Да, именно улыбку, грустную, горькую улыбку. Но улыбка эта тоже глубоко символична – она означает, что для этой молодежи больше не интересны, не привлекательны ни цели, ни идеалы Военнопромышленного комплекса... Она не проявляет никакого уважения к ее "святыням"!
Казалось бы, что это – всего лишь пассивное отстранение от ценностей власти и могущества. Но такое отстранение не бесплодно и не проходит бесследно: власть сильна только тогда, когда ее ценности разделяют, когда они ангажируют личность, становящуюся активным соучастником. Подорвав установки такого соучастия, контркультура в значительной мере ослабляет властные институты, взрыхляя почву для ростков альтернативного движения.
Именно эти "сытые мальчики" в джинсах, вечно жующие свою жвачку, которых Роззак называет своими "любимыми героями" – яростно выступили в защиту личности, в защиту человека, призвали быть милосердными к людям неустроенным, к людям с трагическими судьбами, больным, калекам, одиноким. Они услышали чужую боль, пишет Роззак, и потянулись к этим людям всем сердцем... Изо всех сил они старались привлечь внимание к судьбам "несчастных народов, раздавленных цивилизацией потребления". Именно они провозгласили: "Мы рассматриваем человека как высшую ценность мира, как существо, обладающее нереализованными возможностями разума, свободы и любви... Мы выступаем против деперсонализации, которая низводит человеческое существо до уровня вещей... Только любовь людей преодолевает идолопоклоннический культ вещей"
Роззак в книге "Создание контркультуры" подчеркивал, что в молодежной субкультуре нашли свое начало "революционные преобразования", но не социально-политические, а на личностном уровне – в области сознания, духа, в сфере культурных ценностей: изменения происходят в сознании личности, в ее духовных ценностях и установках. В рамках контркультурного движения против засилья мещанского потребительства в 60-70-е годы зарождались и формулировались многие антипотребительские, "постматериальные", "постбуржуазные" ценности.
К большому сожалению, наш читатель практически ничего не знает о произведениях Роззака, столь существенно повлиявшего на общественное сознание западных стран. Контркультурная критика вскрыла многие реальные негативные явления в жизни индустриально развитых стран, многое в этой критике было справедливым. Однако понято это было позже. Сначала же была жестокая атака на Роззака – "академика-диссидента", на контркультуру. Фактически в США все 70 – 80-е годы шла ожесточенная борьба против контркультуры и Роззака, его критиковали и справа, и слева, и консерваторы, и либералы, и враги, и друзья...
Со временем бывшие критики начинают осознавать, что в рамках контркультуры идут поиски новых ценностей, делаются попытки выработать новый тип отношений между людьми, новые нравственные принципы, нормы, этические и эстетические критерии. Отечественные исследователи также отмечали, что в рамках контркультуры, в рамках молодежного леворадикального движения происходит воспитание нового типа личности с новыми формами ее сознания и действия.
Более того, тот специфический комплекс леворадикальных идей и представлений, который нашел выражение в феномене контркультуры, оказывает существенное воздействие на сознание западного общества в целом. Бунтующая молодежь демонстрирует, пишет Н.С.Юлина, что нельзя всех превратить в "послушных роботов": "Выступления бунтующей молодежи показали, что ни изощренная техника манипуляции общественным сознанием, ни мощная машина буржуазной пропаганды не в состоянии превратить "человеческий материал" в послушное орудие властвующей элиты". В самых различных слоях буржуазного общества вознимкают противодействующие движения за сохранение гуманистического наследия человеческой цивилизации, за свободу человеческой личности
